Название: Алые паруса. (я бы назвал "это Питер, детка", но хватит уже и про Лас-Вегас. Иначе меня заберут отсюда))
Автор: Влад Соколовский.
Идея: (придумывали вместе, я только записывал и описал...)  Влад Соколовский,  phoenix violet,  Мятный_Пряник,  чУдо_тАпОК,  ~Джульетта Марселла~
Бета:  phoenix violet
Фандом: БиС
Жанр: PWP, humor, и ещё пару ругательств, названия которых я не вспомню даже по звучанию, не то, что по написанию.
Перинг: канон
Рейтинг: НЦ-17
ВОрнинг: людям с морской болезнью не читать))
Саммари: Группа БиС в Питере 20-21 июня, Алые паруса - Стрелка Васьки и Панч бар))
а так же сосиски на Марсовом поле)
От автора: ото всего отказываюсь. без моего согласия никуда не выставлять.
Вообще, я не помню, что это был за праздник, но помню, что именно это была наша первая ночная прогулка, что мы потеряли "Финиш", и я долго трепался про свой нос. А содержание этого фика я писал лёжа на траве на пузе и в темноте чирикая буковки, еле успевая записывать за собой и окружающими. Это было ночью, и когда я потом открыл этот блокнотик - я разобрал только два слова - "БиСы" и "тра*****я". А, это был день города что ли... но помню, что у нас был флаг, с которым я тащился в 6 утра, заплетая ногами один домой.
Короче. Окончательное вдохновение пришло после концерта в Панче. Видно, подействовали выдыхаемые пары Топалова

Алые паруса.- Твою мать, твою мать… - Бикбаев цедил сквозь зубы различные ругательства, покусывая губы. Влад курил, пытаясь спрятаться под чёрным зонтом от всё усиливающегося дождя. Рядом мельтешили Инь-Ян, Топалов, музыканты оркестра, носился Лазарев и ругался ещё более нецензурно.
- Мальчики, вам на другую площадку! Марш на стрелку! – протараторила девушка с рацией и убежала обратно в толпу артистов.
- Твою мать! Твою мать! – более громко и отчётливо начал браниться Дима и заметался по кусочку мокрого асфальта метр на метр, - это самый парадоксальный город на свете! Только здесь в один день может быть солнце, потом дождь, потом снег, да хоть ураган! Только здесь люди на главной площади города не наслаждаются веянием искусства, а бухают! Причём неважно – рабочий день или праздник! И только в этом городе ночью – СВЕТЛО! – закончив свою гневную тираду, Дима поднял голову к серому небу и тихо вопросил, - Боже, ну за что ты так меня не любишь?..
- Не ной… - как всегда тихий, спокойный, мягкий голос Влада. Он отбросил окурок в сторону и развернулся. Через пять минут надо было оказаться по ту сторону Невы.

- Да чтоб он подавился своими дисками и своей техникой! – Влад уселся на заднее сидение машины и хмуро уставился в окно. Дима, который сел рядом, поджимал губы, чтоб не дай бог не рассмеяться. На переднее сидение уселся Галкин. Балет ехал в другой машине.
- Ну, Влад, ну прости. Наверно, диски отсырели. Сам же видел, какая тут погода весь день, - Галкин слабо пытался оправдаться, так и не поворачивая головы в их сторону.
- А это и есть твоя работа – не допустить, чтоб диски с минусом отсырели! Чтобы с ними вообще ничего не случилось! – бушевал Соколовский, - Чёрт подери, мы первый раз выступаем здесь отдельно от Фабрики, и ты тут же, сразу подсовываешь нам такую лажу!
Все в машине глубоко вздохнули и выдохнули, кроме Бикбаева. Он напряжённо смотрел на профиль злющего Соколовского, понимая, что если сейчас его не успокоить – злиться тот будет ещё долго.
- Влад, поехали на мосты посмотрим. А потом на корабликах, если захочешь. Ночью, под мостами, романти… красиво же, да? – вовремя одёрнулся Дима и изобразил на своём лице полуулыбку.
Если злится Бикбаев, это в принципе переживается парой поцелуйчиков, небольшой истерикой в полчаса, надутыми щеками и битьём пяткой в пол. Когда злился Соколовский – можно было прятаться. Он ничего никогда не ломал, был тихим, почти не кричал, но смотрел или говорил так, что как кролику перед удавом хотелось самому прыгнуть ему в пасть, или как минимум исчезнуть с того места, на котором стоял, причём, чем раньше, тем лучше.
- Вла-а-ад?..
- Ладно, - согласился Влад и провёл рукой по волосам, пытаясь хоть как-то разлепить залаченные и загеленные кудри.

- Мосты… кораблики… романтика… тьфу! – Бикбаев отчаянно клацал зубами от холода у Вечного огня на Марсовом поле, озираясь по сторонам на людей, которые на этом же огне жарили сосиски и передавали по кругу полуторалитровую пластиковую бутылку пива, - вот у нас в Москве у Вечного огня караул стоит…
- Ну, - из-за спины возник успокоившийся Соколовский и протянул Диме сигарету, - начнём с того, что не у вас, а у нас, и что раз уж у вас, то не в Москве, а в Уссурийске.
- Это ты сейчас нарываешься на скандал? Я уже давно стал полноправным жителем Москвы!
- Конечно, конечно, родной. Я что, спорю разве? - Влад улыбнулся и сделал глубокую затяжку. Дима улыбнулся в ответ, но потом тут же приблизился и тихо прошипел:
- Влад, почему эти люди жарят здесь сосиски?
Соколовский склонил голову вбок и вздохнул, под локоть отводя Диму чуть в сторону.
- Понимаешь ли, мой юный друг. Эти люди не слушают группу БиС. Они даже из двух Меладзе знают только одного, причём только потому, что тот поёт с тремя девушками с большим бюстом. Смекаешь?
Дима поджал верхнюю губу, выпятил нижнюю, сощурил глаза, готовые вот-вот наполниться горькими слезами, медленно повернул голову в сторону Соколовского и жалобно пропищал:
- Ка-а-ак это они не слушают группу БиС…
Воцарилась тишина, и через пару секунд молодые люди взорвались дружным хохотом. Парочка аборигенов у “костра” даже обернулись.
- Вла-адиус, пойдём на кораблики. Ну, пойдё-ём…
- Ты пять минут назад мерз стоял. Там, кстати, холоднее. И сыро ещё.
- Вла-а-а-ад…
Соколовский тяжело вздохнул, ведь Дима знал – единственное, чему он, Влад, не может противостоять – большие зелёные глаза, наполненные слезами.
Через полчаса на борту двухместного катера под фееричным названием “Екатерина II” от причала на канале Грибоедова у Спаса-на-Крови молодые люди двинулись в сторону Невы на ночную экскурсию по рекам и каналам Санкт-Петербурга. Первые минут пять Дима стоически терпел морось в лицо, капли с неба, ветер в уши и прочие “прелести” жизни в городе островов. Потом он как белка натаскал все пледы, которые были на катере, даже грозился отобрать плед у капитана. Укрыв себя и Влада, он сел как можно плотнее к Соколовскому и сжался в комок.
- Вла-адиус, мне холодно.
Соколовский обнял его одной рукой за плечи и притянул к себе. Катер выехал на Неву из небольшого притока напротив Петропавловки. Ночная река встретила их сотней огней, переливами мигающих лампочек, пьяными пешеходами и серым низким небом.
- Вла-аад, - прохрипел Дима откуда-то из-под пледа, - это, это потрясающе. Я первый раз такое вижу! – из-под пледа высунулся нос, а следом и полностью голова Димы. Разинув рот, он озирался по сторонам с лёгкой улыбкой и крепче сжимал плечо Влада, - Мне хочется взобраться на самую высокую точку города и, набрав как можно больше воздуха в грудь, крикнуть на всю округу, что я люблю тебя. Я хочу подставить лицо этому питерскому ветру, чтоб ночной бриз теребил мои волосы, шептал твоё имя. Вдохнуть полной грудью так, чтоб закружилась голова, и упасть с высоты шпиля Петропавловской крепости прямо на булыжный пляж. Разбиться об многовековые камни и воскреснуть с благословения крылатого Ангела на вершине Александрийского столпа… Влад, ты меня слушаешь?
Соколовский внимательно смотрел на Бикбаева, потом развёл руки для объятий и тихо проговорил:
- Иди сюда, творческая натура… - и заключив его в кольцо своих рук, так же тихо добавил, - я тоже люблю тебя.
- Влад…
К сладкому поцелую примешался привкус невской воды. Они замотались в два пледа, очень тесно прижавшись друг к другу.
- Вла-ад?.. – рука Димы скользнула вниз, нащупав приятную выпуклость, - Вла-адик…
- Дим, давай не здесь, - Влад быстро убрал его руку и сел более удобно. Глаза Бикбаева загорелись похотливым огоньком, и он воровато посмотрел в спину капитана катера.
- Влад, ну он рулит, он не увидит. Мы в центре Невы, нас не видно с берега. Чего ты боишься? Ну, Влад…
- Нет, Дима. Не сейчас, - менее уверенно отозвался Соколовский, стараясь не закатывать блаженные глаза от уже подоспевших ласк руки Димы. Поняв, что ещё немного, и его любимый согласится, Бикбаев несильно надавил на его промежность.
- Иди сюда, сволочь! – в мгновение ока и тихое взвизгивание Дима оказался сидящим на коленках у Влада лицом к нему, - Что же ты делаешь, похотливая зараза! Я же тоже не железный, - сбивчиво шептал Соколовский в губы, укрывая их обоих как можно больше, чтоб холодный ветер не пробрался в промежутки и не подморозил важные органы тела. Дима расплывался в довольной улыбке, играючи пытаясь дотянуться до столь желанных губ. Укутав ровно настолько, чтоб свободного запаса хватало только на “чуть-чуть приподняться”, руки Влада метнулись к собственной ширинке, а затем и к джинсам Димы.
- Вла-ад… - судорожно прошептал Дима, почувствовав, как прохладный воздух касается нежной кожи.
- Тш-ш-ш, ни звука,- через плечо Димы Влад кинул внимательный взгляд в спину капитана, который упорно делал вид, что в ушах у него беруши, а красные они оттого, что замёрзли.
- Влад, я не могу, я хочу! – складывалось ощущение, что Диме глубоко фиолетово то, что творится вокруг него. Он, откинув голову, тяжело дышал, пытаясь приподняться и хотя бы немного стянуть с себя джинсы, но из-за их узости и неудобной позы это было нереально. Отбивая коленки об спинку сидения, Бикбаев активно крутился на Владовых коленках, ненароком возбуждая его ещё больше.
- Млять, тебе джинсы не стянуть?! – Соколовский, который всё никак не мог получить желаемого начинал выходить из себя и рывками пытаться помочь Диме. Под немного колковатым пледом он цеплялся руками на пояс и тянул ткань вниз, но у него тоже ничего не получалось.
- Не получается… если я раздвину ноги – джинсы задираются обратно, если не раздвину – тогда ничего не получится и придётся поворачиваться спиной, а я хочу лицом! – Дима усиленно пыхтел и надувал губы, пытаясь найти выход из ситуации. Через секунду послышался еле уловимый треск ткани лёгких летних джинс. Дима замер, чувствуя, что что-то не так.
- Бикбаев, я обещаю купить тебе две… ТРИ! Пары новых джинс. А до отеля доедешь в пледе! Тебе я его тоже куплю! – Влад поцеловал сперва губы, потом шею и за бёдра притянул к себе так ничего и не понявшего Диму.
- Откуда столь… ааах! – Дима чуть откинулся назад, почувствовав, как внутрь проникает сразу два пальца.
- Вла-а-адик, - судорожно выдохнул он, пальцами сжимая сильные плечи под лёгкой курткой и жёстким катерным пледом.
- Тихо-тихо, - горячо зашипел Соколовский, пытаясь сдержать себя, но возбуждение оказалось настолько сильным, что уже через секунду он начал медленно входить в его тело.
Дима прогнул спину, прижавшись всем телом к сильному торсу Влада. Не волновало уже ничего – ни порванные на заднице джинсы, ни ветер, кидающий холодные брызги в лицо – ничего. Под пледом Дима обнял Соколовского за шею, уткнулся лицом в её изгиб и начал медленно двигаться навстречу, осторожно насаживаясь на Влада. Со стороны это напоминало чистой формы безумие – большой пледовый ком и две торчащих головы, но Дима продолжал тихо стонать на ухо, стараясь растянуть мгновение как можно дольше, уловить экстрим, почувствовать всё, что в данную минуту происходило вокруг и внутри их обоих.
- Давай, давай быстрее, - сквозь зубы прошипел Влад, крепко держа его бёдра, направляя движения и задавая ритм. Он приподнял бёдра, толкнувшись внутрь. Дима вскинулся, снова откинул голову назад и протяжно простонал, срываясь на высокие ноты. Капитан продолжал делать вид, что у него в ушах беруши.
- Влад, - в следующую секунду Дима сжался и резко насадился на Влада, издавая вымученный полустон – полукрик. Соколовский закусил нижнюю губу, сдерживая свой голос и не позволяя себе издать и звука. Похолодевшие пальцы пробежались по изящной спинке от поясницы до затылка, задирая футболку и лёгкую ветровку под пледом.
- Поцелуй меня, - сквозь зубы потребовал Влад, с удовольствием наблюдая, как подрагивают ресницы Димы, когда тот закрывает глаза от наслаждения. Не переставая двигаться, Дима с трудом разлепил веки и расфокусированным взглядом посмотрел в голубые, теперь уже почти синие от желания глаза.
- Вла-адик, мой Вла-адик, - как сумасшедший тянул он каждую гласную, двигая бёдрами всё быстрей и быстрей. Стараясь не замедлять хода, Дима наклонился и мягко коснулся губ, играя, обхватывая его нижнюю губу и мягко посасывая её. Влад за затылок под пледами притянул его к себе и поцеловал глубже, второй рукой за уже обнажённую талию притягивая к себе.
Заморосил мелкий дождь.
- Ещё круче… - хмурясь, сквозь зубы пробормотал Влад, увлечённый поцелуями. Дима поднял лицо к небу, подставляя его под капли дождя, которые с каждой секундой становились всё чаще и крупнее. Через пару минут Влад, закусив губу, в свете прибрежных огней наблюдал, как крупные дождевые жемчужины градом стекают по лицу любимого, падают с уголков губ. Как лениво ползут по шее вниз и теряются в темноте пледа. Как мокрые тонкие пряди несильно хлещут по лицу от каждого движения, а слипшиеся от воды длинные ресницы вздрагивают. Не удержавшись, Влад одной рукой скользнул вниз и, провозившись пару мгновений, начал ласкать его член рукой в такт своим движениям. Дима зашёлся в жалобном стоне, чуть не падая назад. Его пухлые покрасневшие губы дрожали больше от наслаждения, чем от холода.
Чувствуя близкую развязку, Дима привстал на коленях и, зажавшись всем телом, кончил, крупно вздрагивая и с трудом горячо выдыхая. Соколовский сделал ещё пару движений и сдался следом, тут же почувствовав на себе вес обессиленного тела.

Основной ливень они переждали под мостом, хотя больше мокнуть было уже некуда. Капитан катера не оборачивался всю дорогу и стоически делал вид, что он радиоуправляемый.
На пристань они вернулись уже рано утром. Дима выскользнул с катера. Завернувшись в плед по самые уши. Капитан даже ничего не спросил, а только молча, с багровым лицом принял протянутые Соколовским деньги. Сойдя на берег, Влад тут же поймал машину, усадил туда Бикбаева, и они уехали в гостиницу.
Капитан катера с облегчением опустился на сидение и утёр мокрый от пота и дождя лоб рукавом белого бутафорского кителя.
Со стороны Петропавловки занимался рассвет.